Автор Каталог статей Кочетков александр
— Вероятно, самое главное в нашей работе – показать с экрана ситуации и людей, знакомство с которыми делает чище, добрее и справедливее, утверждает высокие нравственные принципы и нормы. Вглядеться в людей, чья жизнь, словно факел, светит другим. Я глубоко убеждён, что снятый мной в Антарктиде трагический эпизод гибели двадцатилетнего тракториста Ивана Хмары заставил людей, которые видели эти кадры, задуматься о многом. Стоит перед глазами его лицо – сколько благородства, какое спокойное достоинство… А ведь смотрит он сквозь стекло кабины в миг, когда трактор проваливается в ледяную бездну океана… Я знаю, что ни одного человека не оставят равнодушным кадры, снятые в Чили во время работы над фильмом «Пылающий континент». Пальцы Виктора Хары, перебирающие гитарные струны… Эти пальцы перебьют палачи хунты… Сальвадор Альенде перед нашей камерой во дворце Ла-Монеда – в этом дворце он даст свой последний бой и уйдёт в бессмертие… Скольких замечательных людей довелось встретить – и я счастлив, что познакомил с ними миллионы зрителей…
АЛЕКСАНДР КОЧЕТКОВ
Генрих Иосифович Гурков (13 июня 1933, Москва — 14 февраля 1994, Москва). Лауреат журналистских премий и призов кинофестивалей. Член СК СССР — СК России. Член КПСС.
Опубликовано: сборник «Режиссёры советского документального кино» ВО «Союзинформкино» Госкино СССР, Москва, 1983 год (стр. 26-30). Материал к публикации подготовила И. Никитина.
«…Золотой приз XIII Московского международного кинофестиваля по категории документальных фильмов присуждается фильму «Над Бейрутом чужие облака» (Организация Освобождения Палестины, Народная Демократическая Республика Йемен, при участии Советского Союза)…»
Три человека принимали высшую фестивальную награду – автор сценария и режиссёр Фадель Мутлак, первый кинодокументалист в своей стране – НДРЙ, дипломник московского ВГИКа, радостный, взволнованный и смущённо улыбающийся; палестинский оператор Самир Намер, сдержанный, строгий в движениях, с большими и печальными глазами, человек, снимавший беду своего народа под бомбами и пулями оккупантов, – и третьим, кто разделил с ними и счастье творческого успеха, международного признания, и боль, горечь, гнев, с которыми делался фильм, которые пронизывают его, составляют его естество, был Александр Кочетков, оператор, режиссёр, профессор ВГИКа, учитель Фаделя Мутлака.
В 1983 году – первый выпуск мастерской Александра Кочеткова. Этот выпуск должен был провожать в жизнь Роман Кармен – в его мастерскую набирали ребят и девушек, получивших в восемьдесят третьем дипломы ВГИКа. Кармен не успел даже познакомиться с ними. Они встретились с ним во ВГИКе – на вечере, посвящённом его памяти.
Кочетков рассказывал мне…
— Я стоял на сцене, и сердце колотилось так, что мне казалось, его можно услышать в зале. Там сидели мои ученики. Мои ученики. Они должны были стать учениками Кармена, заниматься в мастерской замечательного профессионала и педагога, человека легендарной жизни. Что я скажу, глядя им глаза? Только, что в моей жизни, в моей судьбе произошёл крутой поворот. Я принял во ВГИКе кафедру режиссуры документального кино, кафедру, которую много лет возглавлял Кармен. Я стал руководителем мастерской, которую должен был возглавить он. Шестнадцать парней и девушек. Все они здесь. Я смотрел на них и думал о том, как сложно в искусстве быть наставником. Конечно, в любом деле не обойдёшься лишь суммой технических приёмов, профессионально отработанных навыков. Но в искусстве задача воспитать, выучить мастера – особенно неоднозначна. Похожесть, одинаковость в искусстве удручают. Собственное «я», видение мира с позиции, сочетающей убеждённость с индивидуальностью взгляда, неукротимое стремление рассказать о правде жизни своими, неповторимыми средствами, – без этого нет художника. И как помочь тем, кто доверил тебе своё человеческое и творческое будущее, раскрыться в нелёгкой нашей работе как личность, имеющая что сказать, и умеющая это сказать, заставив людей услышать? Сказать, произнеся правду собственным голосом, не повторяя никого, в том числе не повторяя и тебя, наставника…
Для Александра Кочеткова было не просто вопросом человеческого акта то, что он начал работу в своей мастерской с вечера, посвящённого Кармену. Он хотел сразу же, с первого диалога со студентами-первокурсниками о профессии и судьбе, предложить для раздумья высокий пример.
— На лентах и на жизни Кармена можно и нужно учиться. И в первую очередь – неутомимости в труде и страстной гражданственности. Далеко не всегда, отправляясь на очередное съёмочное задание, мы думаем о том, что снятые кадры сообщат потомкам правду о времени, об эпохе. Больше соображаем об экспозиции, метраже, о прочих необходимых, но прозаических вещах. Мысли о «вечности» бродят где-то далеко. И всё же… То, что снималось неравнодушной рукой, что пропускалось через ум и сердце, с годами становится всё дороже: ведь это наше время, далёкое и близкое, возрождается на экране. Да, за кадром осталось лицо оператора. Он, хроникёр, безвестный спутник события. Но если так работал он, так жил в документалистике, как Кармен, как многие славные товарищи наши по киноаппарату, имя и дело хроникёра не будут забыты народом…
Мне много довелось работать с режиссёром Александром Кочетковым – но вначале я хотел бы рассказать о встрече с оператором Александром Кочетковым. Только один эпизод…
Летом 1968 года в Болгарской столице Софии проходил Всемирный фестиваль молодёжи и студентов. Героями фестиваля были юноши и девушки из Вьетнама, истекавшего кровью и самоотверженно сражавшегося. В фестивальную программу были включены митинги и манифестации солидарности. Киногруппа Центральной студии документальных фильмов, работавшая над фильмом о фестивале, отсняла на них сотни и сотни метров плёнки. Но вот однажды узнаём о небольшом мероприятии: встрече в советском фестивальном клубе делегаций СССР и ФРГ. Уточнили программу встречи – и выяснилось, что 17-летняя школьница из Ганновера Катя Пик будет петь написанную ею песню о Вьетнаме. Мы с Александром Кривопаловым, сценаристы фильма, предложили режиссёру Леониду Махначу снять этот эпизод. Он реагировал, как всегда, энергично и чётко: уже через несколько минут Александр Кочетков, который был на том фильме оператором, вооружившись камерой, шагал к машине.
Приехали. Клуб забит молодыми людьми. Катя Пик оказалась худенькой девочкой с застенчиво-тревожным взглядом. На её гитаре – наклейки с портретами Маркса, Че Гевары, Хо Ши Мина. Сидит на краешке стола, тонким голосом даже не поёт, а как бы напевает, вроде бы размышляет вслух. А слова какой-то непостижимой пронзительности…
— Двое мальчишек играли на песке,
Это было в стране Вьетнам.
А потом прилетел бомбардировщик…
И мать кричала:
«Боже, они сгорели!
Что они сделали плохого
Этому бомбардировщику?»
Она пела свою песню. Кочетков снимал.
Потом я потерял из виду и её, и его. Кто-то мне сказал, что человек с камерой уже вышел, вон туда направился через двор…
И я увидел за калиткой, как по брусчатке мостовой идёт девочка, приехавшая на фестиваль из Западной Германии, идёт со своей гитарой с Марксом, Че Геварой и Хо Ши Мином, идёт, как-то странно подволакивая ногу, она хромоножкой оказалась, а за ней на коленях, то ли повторяя её движения, то ли как-то поправляя их, Кочетков со своей снимающей камерой.
Позднее, на экране студии, просматривая материал, я вздрогнул, увидев эти кадры. Шла тоненькая девочка с гитарой по какому-то странному содрогающемуся миру, по миру, который не сумел спасти тех вьетнамских мальчишек.
Эти кадры, увидев их хоть раз, невозможно вычеркнуть из памяти. Они вошли в наш фильм «Время – жить!» (1968; ЦСДФ; режиссер: Л. Махнач; операторы: В. Киселев, В. Байков, Н. Генералов, А. Кочетков, Г. Серов, В. Усанов; композитор В. Гевиксман; звукооператоры: Ю. Оганджанов, Е. Уманский; — прим. ред. #МузейЦСДФ), став в нём, думаю, больше, чем документом скорби и боли, – они заставляют задать себе и людям вопрос, как такое вообще возможно на Земле и что может каждый из нас сделать, чтобы такое не происходило. Ни сегодня, ни завтра, ни когда-либо.
Что думает об этом Александр Кочетков? Вот его ответ:
— Вероятно, самое главное в нашей работе – показать с экрана ситуации и людей, знакомство с которыми делает чище, добрее и справедливее, утверждает высокие нравственные принципы и нормы. Вглядеться в людей, чья жизнь, словно факел, светит другим. Я глубоко убеждён, что снятый мной в Антарктиде трагический эпизод гибели двадцатилетнего тракториста Ивана Хмары заставил людей, которые видели эти кадры, задуматься о многом. Стоит перед глазами его лицо – сколько благородства, какое спокойное достоинство… А ведь смотрит он сквозь стекло кабины в миг, когда трактор проваливается в ледяную бездну океана… Я знаю, что ни одного человека не оставят равнодушным кадры, снятые в Чили во время работы над фильмом «Пылающий континент». Пальцы Виктора Хары, перебирающие гитарные струны… Эти пальцы перебьют палачи хунты… Сальвадор Альенде перед нашей камерой во дворце Ла-Монеда – в этом дворце он даст свой последний бой и уйдёт в бессмертие… Скольких замечательных людей довелось встретить – и я счастлив, что познакомил с ними миллионы зрителей…
У Александра Кочеткова были прекрасные учителя. Ему помогали найти себя в кинематографе известные советские операторы Леонид Косматов, Анатолий Головня, Александр Левицкий, Григорий Гибер. Ему посчастливилось работать с Александром Довженко и влияние Мастера на его судьбу, на формирование собственного художнического миропонимания, собственных средств выражения, собственной концепции современного документального кинематографа осталось непреходящим. Бывает мудрость холодная, рассудительно-взвешенная, грани её сверкают, как отточенный металл. У Довженко мудрость нежная и яростная, мудрость обнажённого сердца. Она бесконечно близка А. Кочеткову, служит ему постоянным ориентиром, мерой жизненной правды и кинематографического вкуса.
В дневниках Довженко находим запись, помеченную 2 января 1946-го, первого послевоенного года. Вот она:
«Бог в человеке. Он есть или его нет. Но полное его отсутствие – это большой шаг назад и вниз. В грядущем люди придут к нему. Не к попу, конечно, не к приходу. К божественному в себе. К прекрасному. К бессмертному. И тогда не станет гнетущей серой тоски зверино-жестокого, тупого и скучного безрадостного будня».
Не богоискательство, а человекоискательство. Искать в человеке то, что делает его человеком. Искать – и рассказывать об этом. Не так ли понимал суть искусства Довженко, не к тому ли звал он своих учеников – и не шли ли они в собственном творческом подвиге путём, по-своему не менее тернистым, чем путь их героев? Пример? Ну, хотя бы Лариса Шепитько и её «Восхождение»…
Случилось так, что три подряд фильма, над которыми я работал вместе с Александром Кочетковым, были посвящены теме войны и мира: «Слово о недобром юбилее» (1979; ЦСДФ; фильм о морской десантной операции «Нептун» и конфронтации бывших союзников по антигитлеровской коалиции; реж.: А. Кочетков , И. Бессарабов; — прим. ред. #МузейЦСДФ) – фильм, поводом для которого послужило 30-летие НАТО; «Солдаты народа, солдаты мира» – о Варшавском договоре, первом в истории человечества военно-политическом союзе, созданном, чтобы предотвратить войну; «Эхо прошедшей войны» – о заключительном победном аккорде, прозвучавшем на Дальнем Востоке, о причинах, заставивших нашу страну вступить в войну с Японией. Кочетков – человек для коллективного, совместного поиска просто созданный. Он никогда не бывает – я не могу себе даже представить его таким – ну, «зацикленным», что ли, на то или иное изначально возникшее решение, он неистов в отметании вариантов хороших, если забрезжили где-то в неясной ещё дали варианты лучше. Заземлённый технологизм разработки сюжета или обкатка того, что на жаргоне ремесленников от кинематографа именуется «верняк», – не для Кочеткова. Ему нужна взрывчатость, неожиданность. Своевольные повороты мысли, внезапность ассоциативного ряда и при этом тончайшее ощущение документа, заложенного в нём информационного и эмоционального потенциалов, – да, это Кочетков, его стиль, его манера. Потребность и стремление уйти от общих мест, от элементарной, хотя и броской плакатности, от суетливого многословия и выспренной патетики, за которой зевает равнодушие, утверждение строгой и страстной логики факта, – да, это Кочетков.
Помню, работая над «Солдатами…», мы перечитали довженковские записные книжки и нашли такие строки:
«Войну в искусстве надо показывать через красоту, имея в виду величие и красоту персональных человеческих поступков на войне. Всякий другой показ войны лишён всякого смысла». И ещё написал Довженко: «Посмотрите на Землю. Памятников убийцам и их коням на ней во много-много раз больше, чем памятников их антиподам»…
Не облачённое в мундир существо, бездумное и беспрекословное, доведённое по схеме «не рассуждать» до стати робота, а Человек, мыслящий и страдающий, взявший в руки оружие, чтобы спасти свою землю и свой народ от рабства и смерти, труженик и герой, высшая суть героизма которого – сохранение человеческого в себе самом в бесчеловечной мясорубке войны, – так виделся нам солдат Великой Отечественной, бессмертный правофланговый армий Варшавского договора. Таким мы стремились показать его на кране.
…Сидит на скамейке в сквере немолодой человек с газетой в руках. На лацкане пиджака – Золотая Звезда. Камера вглядывается в его лицо – доброе, прорезанное морщинками, встречается с его взглядом – пытливым и грустным. Комментарий в фильме:
«Это – Захар Сорокин. Одна из последних съёмок его. Сегодня нет среди нас бывшего лётчика, кавалера высшего ордена Британской империи, Героя Советского Союза. Он воевал на Севере. Он охранял караваны судов, шедших к нам с военными грузами. Восемнадцать самолётов противника были сбиты им. Двенадцать – когда он уже летал без ног, на протезах. Он выполнял свой союзнический долг. Сколько английских моряков обязаны ему жизнью… А его жизнь? Девятнадцать операций после того, как отгремели военные залпы… Нет сегодня Захара Сорокина. Война убивает и через годы».
Смотрит в объектив Кочеткова-оператора человек с добрыми и грустными глазами и Звездой Героя на гражданском пиджаке. Смотрит он на зрителей с экрана в фильме Кочеткова-режиссёра. Считаю, принципиальная, программная для этого удивительного человечного художника ситуация – и в поиске человека разве не продолжен он уже сегодня учениками?
На вечере памяти Кармена во ВГИКе, о котором я упоминал, на столике возле входа лежала многотиражка «Путь к экрану». В ней была заметка, подписанная «1-й режиссёрский, мастерская документального фильма». Мастерская Кочеткова. А вот слова из этой заметки:
«…Мы только что вступили на путь кинодокументалистики. 16 человек, а значит 16 дорог, 16 судеб. Какими будут эти пути, ещё никто не может сказать, есть уверенность только в одном – лёгкими они не будут. И не одна горная вершина перед нами, а целая горная страна. Спуски, подъёмы, опять спуски, опять стремления к вершинам…
Мы учимся познавать мир. Учимся видеть, а не смотреть, бороться, а не наблюдать.
Удастся ли нам воспринять чужую боль. Удастся ли передать её другим. »
Это было написано пять лет тому назад. Номер многотиражки датирован 20 ноября 1978 года.
Пройдут годы учёбы, годы споров с друзьями и с самим собой, годы постижений и потерь, годы успехов и разочарований, и «птенцы» из кочетковского гнезда расправят крылья. Умный и тонкий фильм о человеческой озарённости, о таланте быть человеком снимет Валерий Наумов – его дипломный кинорассказ посвящён ленинградскому бригадиру, который «берёт от жизни» необычайно много – ибо отдаёт ей всего себя: он и великолепный производственник, изобретатель, лауреат Государственной премии СССР, и отец четырёх дочурок, и студент-заочник, и спортсмен заводского масштаба… Фильм «Противовесы Коновалова» сделан очень полемично, он рушит стереотипы, предлагая зрителю не прийти в умиление по поводу стерильной, благостности «первого ученика», а поразмыслить над целостностью натуры рабочего парня, над естественностью, с которой тот делает всё, что делает, поразмыслить над «пирамидой ценностей», которую каждый может воздвигнуть для себя по-своему – так или совсем иначе… Сергей Баранов сделает картину «Вне игры» – о тех оравах подростков и уже не подростков, которые именую себя «фанатами». Это не фильм о футбольных болельщиках, потерявших чувство меры в своей трибунной страсти и пытающихся творить из футболистов идолов. Фильм глубже. Он – о стадном чувстве толпы, одном из опаснейших и вредоноснейших проявлении античеловеческого в человеке, когда подлинные чувства подменяются эрзацем, а диапазон ощущений исчерпывающе передаётся выкрикнутыми в тупом экстазе междометиями. Коновалов – личность, «фанаты» – безликая масса. Я бы показывал эти оба фильма вместе…
А Фадель Мутлак приедет в Артек снимать для своего диплома несложный эпизод о дружбе советских и йеменских ребят. И вдруг увидит такое, что резко поменяет его планы. Он увидит детей в шрамах, детей, изувеченных войной. Маленьких палестинцев, переживших трагедию Бейрута. Он увидит мальчишку, которого ведут к морю – он сам не может идти… И Фадель, собрав уникальные кадры, снятые палестинскими и советскими операторами в горькие и кровавые дни, сделает фильм поразительной силы, фильм, строжайшей документальности, каждый кадр которого и каждое слово – правда, произнесённая то горячо и гневно, то со скорбным недоумением: как могли люди совершать такое, что совершали солдаты Израиля и их союзники из банд сепаратистов? В фильме показаны крупным планом страдания палестинцев – но люди остались людьми, они не сломлены, борьба продолжается… Из горя рождается мужество, из драмы вырастает величие духа. Довженковский посыл. Мастерская Кочеткова.
Как-то в Грузии, в добром застолье я услышал слова: «Родина предпочитает, чтобы сыновья шли дальше отцов». Вгиковские сыновья Александра Кочеткова шагают широко и уверенно. Широко и уверенно зашагали и Кочетковы-юниоры, Саша и Алёша. Они тоже вгиковцы, но Саша занимался, а Алёша занимается не в мастерской отца, не на режиссёрском – оба на операторском факультете. Как отец начинал…
Снял превосходно, с впечатляющим, лиричным, композиционно и цветово своеобразным видением пейзажа и портрета Александр Кочетков-младший свои первые фильмы на ЦСДФ – «Песни над Тихой Сосной» и «Поле под Прохоровкой». Работы, замеченные и критикой, и режиссёрами – предложений у молодого оператора сегодня масса, самые маститые художники приглашают его в свои картины. Алёша сделал весьма любопытную ленту «Здравствуй, Болгария!» – обнадёживающая заявка на будущее…
Ну, а сам Александр Степанович Кочетков, режиссёр, оператор, профессор Всесоюзного государственного института кинематографии, народный артист РСФСР, лауреат Ленинской премии и Государственной премии СССР, лауреат премии Александра Довженко, – какие у него творческие и человеческие планы?
Я спросил об этом.
Он пожал плечами:
СПРАВКА
Кочетков Александр Степанович ( 07 августа 1927 — 11 сентября 1997, Москва) — оператор, режиссер-документалист. После окончания ВГИКа в 1949 году работал под руководством А.П. Довженко. С 1949 — оператор, режиссер Центральной студии документальных фильмов (ЦСДФ).
1976 — Государственная премия СССРза фильм «Трудные дороги мира» (1974);
1977 — 10-й Всесоюзный кинофестиваль (Рига, 1977) — Приз МКФ за фильм «Повесть о коммунисте» (1976);
1977 — Приз МКФ неигрового и анимационного кино в Лейпциге (за фильм «Повесть о коммунисте» (1976);
1978 — Ленинская премия за фильм «Повесть о коммунисте» (1976);
1981 — Серебряная медаль имени А.П. Довженко за фильм «Солдаты народа, солдаты мира» (1980).
© 2016–2024 Музей ЦСДФ Сетевое издание «Музей ЦСДФ» (16+) зарегистрировано Федеральной службой по надзору в сфере связи, информационных технологий и массовых коммуникаций (Роскомнадзор). Свидетельства о регистрации Эл № ФС77-87996 от 6 августа 2024 года.
Учредитель: АНО «Информационно-культурный центр «ЦСДФ».
Адрес эл. почты для связи с редакцией: [email protected] Главная | О проекте | Библиография | Ссылки | Благодарности | Контакты
Все права на материалы сайта принадлежат редакции и являются ее собственностью.
Права на иные материалы, являющиеся объектами авторского права, принадлежат их авторам.
При цитировании информации гиперссылка на сайт обязательна.
Нашли ошибку на сайте? Помогите нам ее исправить!
Выделите текст с ошибкой и нажмите ctrl + enter
404 страница не найдена
Неверно набран адрес, или такой страницы больше не существует, попробуйте поискать в разделах или воспользуйтесь поиском:
OBOZ.UA в Google News
Подписывайтесь, чтобы быть в курсе последних новостей Украины и мира сегодня
Использование любых материалов, размещенных на ресурсе OBOZREVATEL разрешается только при условии обязательной ссылки на OBOZREVATEL, а для интернет-изданий – размещение прямой, открытой для поисковых систем, гиперссылки на страницу OBOZREVATEL, на которой размещен оригинальный материал. Любое копирование, публикация, перепечатка и последующее распространение информации, которая содержит ссылку на «Интерфакс-Украина» www.interfax.com.ua, строго запрещено. Все опубликованные фотоматериалы Getty Images и УНИАН не подлежат дальнейшему воспроизведению и/или распространению в любой форме без письменного разрешения компаний. Редакция OBOZREVATEL может не разделять точку зрения, изложенную в авторском материале. За достоверность информации, опубликованной в рекламных материалах, ответственность несет рекламодатель.
© 2024 Все права защищены, ООО «Золотая середина».
Марина Цветаева: малоизвестные факты
А.С. Кочетков на даче в Песках. Лето 1940. Фотография Л.В. Горнунга. Архив Дома-Музея Марины Цветаевой.
Много ли таких стихотворений, которые знает наизусть вся страна? С легкой руки Эльдара Рязанова цветаевское «Мне нравится, что Вы больны не мной…» любой прочитает без запинки. Так же всем помнится: «С любимыми не расставайтесь!» – баллада, звучащая за кадром в той же «Иронии судьбы, или С легким паром!».
Встреча этих двух стихотворений в фильме – случайная неслучайность. Дело в том, что автор «Баллады о прокуренном вагоне» поэт Александр Сергеевич Кочетков (1900–1953) хорошо знал Марину Ивановну и даже дал ей с Муром приют на несколько июльских дней 1941 года в доме, который снял на лето в деревне Пески – рядом с дачей Шервинских в Старках по Казанской железной дороге.
С Кочетковым и его женой Инной Григорьевной, к которой обращена «Баллада…», Цветаева и Мур познакомились 5 июля 1940 года у поэтессы Веры Александровны Меркурьевой. Цветаева знала ее с 1918-го, помнила ее стихи – «вроде заклинаний», именно ей признавалась: «Москва меня не вмещает», «Я свое написала», – а Мур называл в дневниках «старушкой». Для Кочеткова же Меркурьева была и поэтической наставницей (вместе они опубликовали по нескольку стихотворений во владикавказском сборнике «Золотая зурна» 1926 года), и близким старшим другом, он заботился о ней, как о своей родной матери.
«Кочетков и жена… очень милы», «Кочетков говорит, что множество людей знает и любит стихи матери и что все ждут появления ее сборника» – так пишет Мур в первые дни знакомства. Кочетков познакомил его с Фаворским, чтобы тот посмотрел рисунки Мура, и разрешил брать от своего имени книги в библиотеке Союза советских писателей.
12 июля 1941 года Цветаева и Мур вместе с Кочетковым приезжают в Пески, здесь можно отдохнуть от московской духоты и бомбежек. «…Воздух замечательный… поют птицы одиночество и покой И есть где гулять», однако «с питанием здесь плоховато». Через день, 14 июля, в дневнике Мура появляется запись: «…вчера я был на грани смерти: я чуть не утонул в Москва-реке. К счастью, Кочетков меня спас». 20 июля Мур записывает: «Кочетков считает, что оставаться в Москве было бы безумием. Представляются две альтернативы: либо мы отправляемся в Туркменистан вместе с Кочетковым, его женой и старушкой, либо мы уезжаем с Литфондом “в неизвестном направлении”». И уже после смерти Цветаевой Мур уезжает с Кочетковым и его семьей в Ташкент в октябре 1941 года.
С любимыми не расставайтесь!
Всей кровью прорастайте в них…
Эти строки Кочетков написал в 1932 году, чудом избежав смертельной опасности. Гостили в Ставрополе у родителей Инны Григорьевны, ему нужно было ехать, однако жена никак не могла отпустить его от себя, упросила сдать билет и на три дня отложить отъезд… Поезд, на котором Кочетков не поехал, потерпел крушение. Погибли его знакомые, и самого его друзья уже не чаяли увидеть живым. В первом же письме из Москвы он прислал Инне Григорьевне «Балладу о прокуренном вагоне». Стихотворению была уготована удивительная судьба: в войну его, как симоновское «Жди меня, и я вернусь…», твердили про себя солдаты, дошло оно и до сталинских лагерей. В нем звучала память о связующих узах любви и надежда – вопреки всему трагизму «Баллады…» – на «обещанную встречу». Представляется маловероятным, чтобы Цветаева и ее сын не знали этого стихотворения.
Впервые его текст опубликовал Лев Озеров в «Дне поэзии» – пятьдесят лет назад, в 1966 году. К этому времени уже не было в живых ни автора, ни Марины Цветаевой, ни Георгия Эфрона.
Источники:
1. Цветаева М.И. Собр. соч. В 7 т. Т. 7. М., 1995.
2. Эфрон Г.С. Дневники. В 2 т. М., 2004. Т. 1.
Александр Кочетков — о поэте
Кочетков Александр Сергеевич — русский советский поэт, переводчик.
Окончив Лосиноостровскую гимназию в 1917 году, поступил на филологический факультет МГУ.
Вскоре был мобилизован в Красную Армию. Годы 1918-1919 — армейские годы поэта.
Затем в разное время работал то библиотекарем на Северном Кавказе, то в МОПРе (Международной организации помощи борцам революции), то литературным консультантом. И всегда, при всех — самых трудных — обстоятельствах жизни, продолжалась работа над стихом. Писать же Кочетков начал рано — с четырнадцати лет.
Как автор оригинальных произведений мало известен. В то же время широко печатался как переводчик поэзии и прозы с западных и восточных языков.
славу принесло стихотворение «Баллада о прокуренном вагоне», больше известное по строке «С любимыми не расставайтесь». Написанная в 1932, но впервые опубликованная лишь в 1966 году в сборнике «День поэзии» неутомимым пропагандистом творчества Кочеткова Львом Озеровым , «Баллада…» стала шлягером второй половины XX века благодаря тому, что прозвучала в фильме Э. Рязанова «Ирония судьбы, или С лёгким паром!». Строкой из «Баллады» названа пьеса А. Володина, по которой снят одноимённый фильм. «Баллада…» была написана под впечатлением от случайного спасения: осенью 1932 года, чтобы отсрочить на 3 дня расставание со своей женой, Инной Григорьевной Прозрителевой, Кочетков сдал билет на поезд Сочи—Москва, который на станции Москва Товарная попал в катастрофу. В первом же письме, полученном Инной Григорьевной из Москвы, было это стихотворение. Первый пик популярности ещё неопубликованная «Баллада…» пережила в годы Великой Отечественной войны, она переписывалась и пересказывалась наизусть. По мнению литературоведа И. Кукулина, «Баллада» могла послужить образцом для Константина Симонова, написавшего во время войны стихотворение «Жди меня».
Среди переводов Кочеткова: «Чудесный рог юноши» Арнима и Брентано (полностью не опубликовано), роман Бруно Франка о Сервантесе, стихи Хафиза, Анвари, Фаррухи, Унсари, Эс-хабиб Вафа, Антала Гидаша, Шиллера, Корнеля, Расина, Беранже, грузинских, литовских, эстонских поэтов. Участвовал в переводах эпосов («Давид Сасунский», «Алпамыш», «Калевипоэг»).
Автор пьес в стихах «Коперник» (Театр Московского планетария), «Вольные фламандцы» (в соавторстве с С. Шервинским), «Надежда Дурова» (в соавторстве с К. Липскеровым).
Урна с прахом захоронена в колумбарии Донского кладбища в Москве.
Источники:
https://csdfmuseum.ru/articles/447-%D0%B0%D0%BB%D0%B5%D0%BA%D1%81%D0%B0%D0%BD%D0%B4%D1%80-%D0%BA%D0%BE%D1%87%D0%B5%D1%82%D0%BA%D0%BE%D0%B2&rut=cafb5ad07a0c00a39bc898b41fc2bf66cb12b280893a6c8ce140bff6dbd25f0d
https://www.obozrevatel.com/person/aleksandr-kochetkov.htm&rut=a4d1b1d9a7ba6ffca43caafbf6765caac65937b249f156f8d8590c09d236665a
https://dommuseum.ru/speczproektyi/neizvestnaya/marina-czvetaeva-i-aleksandr-kochetkov&rut=287fcfa3ce8f2571c9804c47bf385e59d67466b999702d9705e21f55f9e68bad
https://www.livelib.ru/author/709131-aleksandr-kochetkov&rut=f934f764368722f0b2443c9296261347f0ef023df51e46462d3c0252660a0a95