Сингулярность это

Но самое главное — технологии создаются людьми для людей. А значит, они всегда создаются, чтобы быть контролируемыми и управляемыми, поэтому я не думаю, что есть основания для каких-то опасений».

Что нужно знать о сингулярности

По толковому словарю Кузнецова сингулярный (от лат. singularis «единственный, особенный») — это единственный в своем роде и уникальный. Но одно точное определение термину «сингулярность» дать сложно, поскольку он применяется в нескольких областях и в каждой из них имеет разное значение. Сегодня чаще всего выделяют философскую, технологическую, гравитационную и космологическую сингулярности. Разбираемся, что подразумевают под каждой из них.

Сингулярность в философии — единичность существа, события, явления. Наиболее полную трактовку этому термину дал французский философ Жиль Делез. Он интерпретировал сингулярность как событие, имеющее смысл. Оно может быть растянуто во времени и включать в себя множество других событий. В сингулярности, по мнению философа, сочетаются возможности, наборы функций, техники и социальные изменения, которые необходимы для порождения чего-то нового. Проще говоря, сингулярность — это событие, способствующее тому, что еще вчера казалось невозможным. Например, сингулярностью является технологический прогресс, и он может создать новое явление — восстание искусственного интеллекта.

Сингулярность: когда ее можно ожидать?

Термин «искусственный интеллект» появился всего около 60 лет назад, и сейчас это уже не просто термин. На данный момент есть много экспертов по ИИ, которые пытаются понять, каким будет будущее этой технологии. Один из основных вопросов для обсуждения — технологическая сингулярность, момент, когда машины достигнут уровня разумности, превосходящего уровень разумности человека.

И хотя сингулярность до сих пор является темой многих научно-фантастических произведений, возможность ее наступления выглядит все более реальным. Корпорации и стартапы активно занимаются искусственным интеллектом, в их число входит Google, IBM и другие. Результаты этой работы есть. Например, создан робот, который выглядит как человек и может поддерживать разговор, считывать эмоции — или хотя бы пытаться это делать — а также выполнять разные типы задач.

Наверное, самым уверенным экспертом среди всех сторонников точки зрения неотвратимости наступления сингулярности является Рей Курцвейл, технический директор корпорации Google. Он считает, что роботы станут умнее людей где-то году в 2045.

Руководитель СЕО SoftBank Масаёси Сон, сам по себе известный футурист, убежден, что сингулярность наступит уже в этом столетии, примерно в 2047 году. Бизнесмен всеми силами старается ускорить наступление сингулярности, создавая собственные проекты и покупая чужие. Так, SoftBank относительно недавно выкупил стартап Boston Dynamics у Google. Также компания вкладывает миллиарды долларов в технологическое венчурное инвестирование.

Далеко не все разделяют оптимизм приверженцев ускорения процесса сингулярности, считая сильную форму ИИ опасной.

Среди тех, кто опасается разумных машин — Илон Маск, Стивен Хокинг и другие ученые и бизнесмены. Они утверждают, что появление сильной формы ИИ станет началом конца человеческой цивилизации. Вот мнения некоторых экспертов.

Луис Розенберг, СЕО Unanimous AI

«По моему мнению, которое я высказывал на TED этим летом, искусственный интеллект станет разумным и опередит человека в развитии, как раз это люди называют сингулярностью. Почему я так уверен, что это случится? Это просто. Мать-природа уже доказала, что разум может появиться в результате появления массивного числа однородных вычислительных элементов (т.е. нейронов) из которых формируются адаптивные сети (то есть, мозг).

В начале 90-х я размышлял над этим вопросом, и мне казалось, что ИИ превысит возможности человека в 2050 году. Сейчас я верю, что это случится быстрее, вероятно, уже в 2030.

Я считаю, что создание искусственного интеллекта на Земле ничуть не опаснее чужого ИИ, пришедшего с иной планеты. В любом случае, у этого ИИ будут собственные ценности, мораль, чувства и интересы.

Полагать, что интересы ИИ будут совпадать с нашими абсурдно наивны, а для того, чтобы понять, каков может быть эффект от конфликта интересов, стоит подумать, что человек сделал с природой и живыми существами на Земле.

Таким образом, нам необходимо подготовиться к неизбежном появлению рразумного ИИ. У этого такая же степень вероятности, как и у прибытия корабля с иной солнечной системы. Все это — угроза существованию нашего собственного вида.

Что можно сделать? Я не считаю, что мы сможем задержать сознающий себя ИИ. Мы, люди, просто неспособны совладать с опасными технологиями. Это не потому, что у нас нет благих намерений. Просто мы редко понимаем потенциальную угрозу наших собственных изобретений. Когда начинаем созавать, уже обычно слишком поздно.

Означает ли это, что мы обречены? В течение продолжительного времени я думал, что это действительно так и написал два романа о неизбежном уничтожении человека. Но сейчас я считаю, что человечество выживет, если мы станем умнее, гораздо умнее, и сможем опережать машины.

Пьерр Барро, СЕО в Aiva Technologies

Я считаю, что существует сильное заблуждение в отношении того, насколько быстро появится „супер разум“, связанное с уверенностью что экспоненциальный рост производительности (технологий) нужно принять, как данность.

Во первых, на аппаратном уровне мы уже практически достигли предела, установленного законом Мура. В то же время, нет никакой уверенности в том, что современные технологии, вроде квантовых вычислений, могут использоваться для продолжения роста эффективности компьютерных систем, причем теми же темпами, что мы видели до сих пор.

Во-вторых, что касается программного уровня, нам еще нужно пройти длинный путь. Большинство ИИ-систем нуждается в многократных циклах обучения для того, чтобы получить возможность выполнять ту либо иную операцию. Мы, люди, гораздо более эффективны в плане обучения, нам нужно всего лишь несколько примеров и повторений.

Сфера применения ИИ очень узкая. Так, подобные системы фокусируются на решении специфических проблем, вроде распознавании фотографий котов и собак, машин, составления музыкальных композиций. Но пока еще нет систем, которые могут одновременно выполнять все это вместе.

И это если не говорить о том, что мы не должны быть слишком уж оптимистичны в отношении развития ИИ. Мне кажется, что в этой теме слишком много хайпа, но вскоре все наши иллюзии могут рассеяться, иллюзии в понимании того, что может и чего не может делать ИИ.

Если это случится, тогда может наступить новая „ИИ зима“, что приведет к нижению уровня финансирования разработок искусственного интеллекта. Это, вероятно, худшее, что может случиться в этой сфере, и нужно сделать все, чтобы предотвратить возможность реализации такого сценария.

Но когда наступит сингулярность? Я думаю, это зависит от того, что понимать под этим термином. Если мы говорим о прохождеении ИИ теста Тьюринга и повышении уровня разумности искусственной системы до уровня человека, то это случится где-то году в 2050. Это вовсе не означет, что ИИ обязательно будет умнее нас.

Если же мы говорим об ИИ, который превосходит человека абсолютно во всем, то здесь нужно сначала понять, как работает наш собственный разум. И только потом уже можно задуматься о создании чего-либо, что превохсодит нас. Мозг человека до сих пор остается сложнейшей проблемой, решить которую пока не могут лучшие из лучших. Мозг человека определенно сложнее, чем самые сложные нейросети или комплексы нейросетей.

Раджа Чатила, глава Института разумных систем и робототехники (ISIR) при университете Пьера и Марии Кюри.

Концепт технологической сингулярности не имеет под собой ни технологической, ни научной основы.

Основной аргумент — так называемый „закон ускорения развития“, который создан стараниями пророков технологической сигнулярности, включая, главным образом, Рея Курцвела. Этот закон вроде бы проистекает из закона Мура, который, как мы знаем, не является научным законом — это эмпирический вывод, который основан на результатах развития электронной индустрии.

Мы все знаем ограничения закона Мура — время, когда мы достигнем квантовых технологий например — и то, что эта архитектура может все изменить. Это важно для понимания того, что закон Мура не является на 100% законом.

Но сторонники сингулярности пытаются провести параллель с эволюцией видов и технологий без особого на то основания. Они считают, что постоянное повышение мощности компьютеров дадут в конце концов искусственный интеллект, который превзойдет человеческий разум. В частности, они предполагают, что это случится в промежутке между 2040 и 2050 годами.

Но обычные вычислительные устройства — это вовсе не разум. У нас около 100 миллиардов нейронов в мозге. Не только их количество, но прежде всего, их структура и принцип взаимодействия дает нам возможность думать и действовать.

Все, что мы можем делать — создавать определенного рода алгоритмы для достижения определенных целей и решения задач (называя это интеллектом). На самом деле, все эти системы очень ограничены в своих возможностях.

Мой вывод — сингулярность — это вера, но не наука.

Гидеон Шмуэль, СЕО eyeSight Technologies

Пытаясь понять, как сделать машины самообучающимися, в широком смысле, мы потратим много времени. Вызов в том, что как только подобные системы будут созданы, они смогут обучаться чрезвычайно быстро, экспоненциально. И за считанные часы или даже минуты они смогут превзойти человека.

Я бы хотел сказать, что технологии не плохие и не хорошие, это лишь инструмент. Еще я хотел бы сказать, что этот инструмент становится плохим или хорошим только в руках, которые его держать. Что касается сингулярности, то люди, пользователи, здесь ни при чем, все это касается лишь машин. Они могут вырваться из наших рук, и единственное, что можно сказать с уверенностью — то, что мы не сможем предсказать последствия.

Большое количество научно-фантастических книг и фильмов показывают нам супер-разумные машины, то, как они уничтожают человечество, или всех закрывают, или выполняют еще какие-то действия, которые ни вам ни мне не нравится.

То, что нужно в реальности сделать — подумать над способами развития ИИ-технологий. Например, если взять машинное зрение, то риск относительно мал. Если система сможет понимать значение вещей и распознавать объекты — ничего плохого не случится.

В наших собственных интересах получить машины, которые могут самообучаться для того, чтобы понимать, что происходит. Риск здесь в промежуточном слое, который воспринимает данные и переводит внешние факторы в какие-либо действия.

Эти действия могут быть очень быстрыми, иметь отношение к обычной реальности (автомобили с ИИ, например) или же виртуальной реальности (обработка информации, контроль ресурсов, идентификация и т.п.).

Должны ли мы этого бояться, в особенности, последнего? Лично я опасаюсь, да.

Патрик Уинстон, профессор информационных технологий, специалист по ИИ.

Меня уже несколько раз спрашивали о том, что я думаю по этому поводу. Люди считают, что ИИ человеческого уровня появится через 20 лет последние 50 лет (то есть каждое поколение ждет скорого появления ИИ). Мой ответ — ничего страшного, и в конце концов это может быть правдой.

На мой взгляд, создание ИИ не имеет ничего общего с, например, отправкой человека на Луну. У нас уже есть все технологии для Луны, но нет почти ничего для создания ИИ. Требуется больше технологических прорывов для этого, и сейчас сложно думать об этом с точки зрения каких-либо временных рамок.

Конечно, все зависит от того, насколько много ученых будет работать над проблемой создания ИИ. Сейчас огромное число специалистов вовлечено в машинное обучение и глубокое обучение. Возможно, некоторые из этих специалистов поймут, как работает разум человека.

Когда мы получим машинный эквивалент прорыва Уотсона-Крика? Я думаю, лет через 20, в конце концов я верю, что это случится.

• Блог компании Madrobots
• Робототехника
• Искусственный интеллект
• Будущее здесь

Виды сингулярности

Информация о видах сингулярности поможет немного упростить понимание не только термина, но и самого явления.

1. Математическая – точка, в которой функция может вести себя непредсказуемо и стремится к бесконечности.
2. Гравитационная – пространственно-временная область, где нельзя провести геодезическую линию ровно: она все время будет искажаться под действием гравитационных сил черной дыры и даже разрываться. Существует также теория, что линия не пропадает, а попадает в другую реальность. Поскольку есть версия, что черные дыры – это «червоточины» или «порталы» в параллельную вселенную.
3. Космологическая – состояние нашей Вселенной в момент Большого взрыва: бесконечная плотность, хаос близок к нулю, что не бывает при бесконечных температурах. Но помним, что речь идет о точке, где законам физики уже ничто не подчиняется.
4. Технологическая – время, когда роботы и машины достигнут такого уровня развития, когда человек им перестанет быть нужен, а людской разум будет не в состоянии оценить степень развитости технологий. Версию о таком развитии событий предложил в 1993 году Вернор Виндж, американский писатель-фантаст и по совместительству математик. Он даже вывел примерную дату: 2005-2030 годы. Но согласно прогнозам американского изобретателя-футуролога Рэймонда Курцвейла, это случится не ранее 2045 года.
5. Философская, которая наиболее близка к первозданному значению слова «сингулярность» или единственность и уникальность происходящего. В философском понимании сингулярность обозначает мироздание в одной точке, которая стремится к нулю. А это значит, что вся Вселенная вместе со всем в ней происходящим – один атом.
6. Биологическая – момент, когда человек перестанет воспринимать себя как изолирующий разными факторами объект и станет воспринимать себя как часть Вселенной в едином планетарном масштабе.

Введение в сингуляризм

— Эдвард, большое спасибо, что согласились сегодня присоединиться к нам!

— Благодарность в высшей степени взаимна, Фрэнк!

— Итак, дорогие слушатели, сегодня в нашей студии один из ведущих экспертов по теории и практике сингуляризма, Эдвард Нортроп.

— Полноте, Фрэнк! Я и ведущий?

— Эдвард, Эдвард, давайте обойдёмся без лишней скромности. Вы как никто другой сможете ответить на все наши вопросы.

— Ох уж, ну ладно, Фрэнк, спрашивайте.

— Итак, начнём с простого. Для той части аудитории, что слушает наш канал недавно, в двух словах, что же такое сингуляризм?

— Сингуляризм представляет собой социальное учение, зародившееся в середине 20-х годов 21-го века и получившее широкое распространение к середине 30-х. Сейчас это единственная мировая религия, если можно так выразиться.

— Но ведь термин сингуляризм использовался и ранее?

— Да, философами 19-го века в полемике монизма и плюрализма, однако, концепция, о которой мы говорим сегодня, не имеет к тому сингуляризму ни малейшего отношения. Современное значение термина связано с понятием технологической сингулярности и непосредственно проистекает из него. Сингуляризм постулирует знание как высшую ценность, а приближение сингулярности как смысл человеческой жизни.

— А как же морально-этические проблемы?!

— Как и любое учение прошлого сингуляризм предлагает путь их решения.

— Игнорирование. В контексте достижения технологической сингулярности они не имеют значения.

— И что же такое технологическая сингулярность?

— Это момент, по прошествии которого технический прогресс человечества становится настолько стремителен и сложен, что оказывается недоступен человеческому пониманию. Концепция сингулярности была предложена американским писателем и профессором математики Вернором Винджем и изобретателем, а позже техническим директором корпорации Google Рэймондом Курцвейлом на рубеже столетия. Впрочем, к вопросу ускоряющегося роста научного знания обращались многие учёные и писатели задолго до них. В их числе Фридрих Энгельс, Ирвинг Гуд, братья Стругацкие. Описанные в романе «Волны гасят ветер» последних концепции вертикального прогресса, люденов и монокосма мне наиболее близки, но я не думаю, что стоит утомлять слушателей экскурсом в историю литературы.

— Да, Эдвард, вы, как всегда, правы. Быть может, вы лучше расскажете нам, как представляли себе сингулярность люди на заре века?

— Большая часть специалистов и сторонников концепции увязывали наступление сингулярности с созданием сильного искусственного интеллекта, т.е. такой компьютерной программы, которая бы обрела самосознание, разум, волю и была бы способна к самосовершенствованию, в силу отсутствия физических ограничений в миллиарды раз более быстрому, нежели естественная эволюция человека. Некоторые считали, что путь к сингулярности пройдёт через трансгуманизм, слияние человека с машиной, или развитие биотехнологий, которые позволят качественно увеличить возможности человеческого мозга.

— И по какому пути пошло человечество?

— Все прогнозы сбылись, в той или иной степени. Не угадали лишь те, кто пророчил восстание машин, третью мировую войну и прочие апокалиптические сценарии.

— Но ведь была какая-то цепь событий, которая непосредственно обусловила наступление сингулярности? Расхождение экстраполяций технического прогресса, т.е. момент, когда любая экстраполяция начинает давать бессмысленные результаты — это хорошее определение сингулярности в математическом смысле, но отнюдь не в бытовом. Сегодня я стою в переполненном вагоне метро по пути на работу, а завтра отправляюсь на космическом корабле с антигравитационными двигателями в сторону Альфы Центавра, а сингулярность, соответственно, наступила, пока я читал ребёнку сказку на ночь. Ведь всё произошло не совсем так?

— Ох, рассмешили вы меня, Фрэнк! Конечно, вы правы, сингулярность — условное понятие, никакой точки, когда технологический прогресс… и далее по тексту, не было. Современники Винджа и Курцвейла не учли, что описанный ими экспоненциальный прогресс будет охватывать экспоненциально уменьшающуюся часть человечества. Т.е. плодами сингулярности будут пользоваться все, но вот её наступление для каждого человека произойдёт индивидуально. Для некоторых сингулярность так и не наступит. Не все, как выяснилось, захотят лететь к Альфе Центавра, загружать своё сознание в виртуальную реальность или преобразовывать тело для жизни под водой и в лавовых потоках.

— Эдвард, проиллюстрируйте, пожалуйста, свою мысль примером. А то, боюсь, наша аудитория начинает скучать.

— Легко. Индия, начало 2000-х, город Варанаси, эдакий индийский Рим, один из старейших городов планеты, безнадёжно застрявший в средневековье. Тела умерших сжигают на кострах на набережных-гатах, коровы уныло бродят по узким улочкам между помойками, где утоляют голод. Там же живут тысячи нищих, в домах работают ткацкие станки, продукцию которых жители не только продают туристам, но и используют сами, потому что проще, дешевле и «зачем что-то менять, если последние пару сотен лет и так прекрасно жили”. Единственное, что привносит в жизнь Варанаси третья промышленная революция — это светодиоды, они к 2020-му используются абсолютно везде, так как по всем параметрам (яркости, цене, энергопотреблению и долговечности) обходят любые другие источники освещения. Так вот, вспомните третий закон Кларка (любая достаточно развитая технология неотличима от магии) и ответьте мне, что изменили в Варанаси четвёртая технологическая революция и завершившая её сингулярность?

— Исчезли светодиоды. Теперь на улицах Варанаси просто светло в тёмное время суток. Ещё исчезла необходимость заправлять тук-туки, наноботы решили проблему загазованности атмосферы, периодически кто-то видит материализующегося из воздуха Шиву, ещё что-то. Если интересно, полный список легко ищется. Но, уверяю, он не особо длинный.

— Удивительно! Но с чем это связано? Неужели бессмертие, перелёты на околосветовых скоростях к другим планетам и прочее не заинтересовало жителей этого города?

— Фрэнк, вы снова неверно ставите вопрос. Заинтересовало, конечно, и часть населения покинула Варанаси, но большая часть просто не поняла, как изменился мир. Представьте, что в том же 2020-м обычный городской подросток попытается объяснить бабушке, которую он навестил в деревне, что он не поедет на велосипеде на речку, так как у него дрова на телефоне слетели, и теперь он не сможет поймать спутник. Или как он спросит, почему бабушка не пользуется системой стратосферный дирижаблей Google Loon, и как тогда её холодильник пополняет запас продуктов, если не может ни оформить заказ, ни отослать амазоновским дронам координаты её избы? Старая женщина будет, как минимум, несколько удивлена. И это при том, что она отстоит от этого подростка не более чем на полвека технологического прогресса, а с наступлением сингулярности людей разделят пропасти в тысячи, пускай, и субъективных лет!

— То, о чём вы говорите, звучит довольно зловеще.

— Фрэнк, вдумайтесь в определение сингулярности. Прогресс человечества бла-бла-бла, который недоступен человеческому пониманию. Недоступен. Человеческому. Пониманию. Я буквально слышу, как вы думаете „но, если…”. Нет. Без “но” и без „если”. Сингулярность — это мир, в котором любая проблема решается на этапе постановки задачи, это мир, в котором каждый может сделать что угодно. Не сразу, законы физики, сингулярность, конечно не меняет, но всё же. Это мир не разделения, но диверсификации, не эгоизма и не альтруизма, но свободы, в которой никто не может отнять у другого его свободу потому, что каждый может всё. И свобода жить так, как жили его предки — это тоже выбор человека. Никому не навязывается счастье, но каждый знает, где его найти. Просто не всякий хочет, потому что это счастье находится за гранью его понимания. За гранью его человеческого я. За гранью человеческой природы. А это пугает людей. Свобода пугает. Позволю себе процитировать писателя уже затронутого нами временного периода рубежа веков: «Сложно предсказать, куда метнется испугавшийся себя ум. Один человек может стать говорящим роялем, обреченным на вечное одиночество. Другой – болотной тиной, думающей одно и то же десять тысяч лет. Третий – запахом фиалок, наглухо запаянным в ржавой кастрюле. Четвертый – отблеском заката на глазном яблоке замерзшего альпиниста. Для всего этого есть слова. А как насчет того, для чего их нет? Это не самое страшное. Куда серьезней другое. Нет никакой уверенности, что, став затерянной в космосе заячьей лапкой, вы будете помнить, что эта лапка – вы. Понимаете? Вы – это вы, пока вы помните, что это вы. А если вы этого не помните, так это, наверно, уже и не вы?»

— Ох, Эдвард, умеете вы нагнать ужасу и туману! Сейчас все слушатели решат, что сингулярность — это плохо, выйдут на улицы с плакатами соответствующего содержания и двинутся громить ночные автоматизированные заводы как новые луддиты.

— Сингулярность — это не плохо, это просто не по-человечески.

— Не соглашусь. Мы вот её обсуждаем вполне по-человечески. Да и стоят за ней тоже люди. Вы сами сказали, что для того, чтобы пользоваться плодами сингулярности, совсем не обязательно её проходить. Торговец в Варанаси может не знать, как устроен светодиод, но для того, чтобы освещать свой лоток, ему это и не обязательно.

— За сингулярностью стоят не люди — человечество.

— Человечество всегда уходит в будущее ростками лучших своих представителей.

— Да, но масса целого вполне может быть более массы составных его частей.

— Софистика. Я всё равно настаиваю на том, что история сингуляризма, осмысленного движения к сингулярности, написана людьми. И, кстати, нашим слушателям наверняка было бы интересно её услышать.

— Хорошо. Как известно, масштабы и темп роста научно-технического прогресса в начале 21-го века достигли таких значений, что вклад в него отдельных личностей стал практически незаметен. Любое исследование требовало участия коллабораций. LIGO, ITER, примеров множество. Даже для лучших умов человечества задача просто следить за изменениями в своей области стала практически невыполнимой. Пока ты читал статью о свойствах оптических чёрных дыр в Physical Review Letters, учёные King’s College London успевали опубликовать ещё две. Вопрос, что с этим делать, назрел сам собой. Было необходимо решить проблемы сбора информации и её обработки, а также построения взаимодействия. И вот, учёные, специалисты из самых разных областей, оставившие на время свои собственные изыскания, объединились. Они стали первыми сингуляристами, а MIT, Caltech, KU Leuven, МГУ и 서울대학교 стали первыми храмами сингуляризма. Десятилетие они боролись с несовершенством коммуникационных технологий, работали над получением практических результатов от использования слабого искусственного интеллекта, но всё-таки добились результатов.

— Слишком сложно. Пожалуйста, проиллюстрируйте ваш рассказ примером.

— Хорошо. Попробуем прикинуть направление технического прогресса.

Представьте, что вы едете по обычной сельской дороге где-нибудь в Йоркшире. Вы архитектор и за забором замечаете необычное здание. Вы задаётесь вопросом, что это, но, увы, задать его некому. Ваши действия?

За окном автомобиля 1990-й год. Вы доезжаете до ближайшего населённого пункта и спрашиваете бармена в каком-нибудь пабе про здание, пытаясь в дорожном атласе отметить его примерное местоположение. Он пожимает плечами, а вы идёте спрашивать дальше.

Год 2000-й. У вас в бардачке лежит громоздкий спутниковый навигатор, вы можете точно узнать адрес здания, а, приехав домой и подключившись к интернету, посмотреть, что в нём находится. Увы, вам снова не везёт, официальной информации по нему нет.

Проходит ещё десяток лет, и вы, не выходя из машины, открываете на смартфоне картографический сервис OSM или Wikimapia и через минуту узнаёте, что это складской комплекс Национального железнодорожного музея. Ещё через полчаса сосредоточенного поиска и просмотра видео уже из дома вы узнаёте, как выглядит необычное здание изнутри, кто его архитектор и как с ним связаться.

2020-й год. Вы проезжаете мимо всё того же здания и задаёте вопрос диалоговой системе, буквально тут же над строением вспыхивает информационная табличка со всей интересующей вас информацией. Вы делаете взмах ресниц, и линзы Magic Leap, восприняв команду, выводят перед вами псевдоэкран 2 на 5 метров с интерактивной презентацией железнодорожного музея. Автопилот тем временем продолжает управлять автомобилем.

2030-й год. В громоздких линзах больше нет нужды, картинка рисуется системой прямо на сетчатке. Салон автомобиля растворяется перед вашими глазами, и вот вы входите в заинтересовавшее вас строение. За вами следует архитектор, точнее его альтер эго под управлением сервисной системы. Он с удовольствием расскажет вам о всех особенностях здания. Автомобиль отвлечёт вас через 17 с половиной минут (пробки) в Уэлдрейке у паба, где он бронирует для вас в данный момент столик (пониженный уровень сахара в крови, через 15 минут вам всё равно захочется перекусить).

2040-й год. Вы любите стиль ретро и регулярно рассекаете по пустым дорогам Йоркшира на своей бензиновой машине. Ваш взгляд мельком отмечает занятное здание в глубине леса. Теперь вы знаете о нём всё и тут же понимаете, что при изготовлении тех же несущих конструкций пропорционально меньшего сечения из одностенных наноторубок, здание не только выдержит все нормативные нагрузки, но и отлично впишется в конструкцию проектируемого вами павильона грядущей марсианской выставки.

— Так… Хорошо. Прогресс позволяет минимизировать количество необходимых для решения задачи действий. В идеале, вообще их избежать. Но какое это имеет отношение к сингуляризму и тем шагам, что сделали его первые последователи?

— Самое прямое. Учёные, о которых я вам говорил, последовательно начали убирать препоны, стоящие между ними и теми проблемами, что были действительно им интересны.

— О каких препонах речь? Расскажите подробнее.

— Начнём со сбора информации. Всяческие подписки, RSS и прочее изобрели ещё в 20-м веке, когда интернет только зарождался. Это работало, пока объём и сложность контента позволяли производить фильтрацию сколь-нибудь эффективно. В 2010-х на помощь пришли средства анализа больших данных, например, ставшая промышленным стандартом к 2020-му система Quid. Параллельно совершенствовались средства анализа и обработки текстов, доступные слабому искусственному интеллекту. В том же 2020-м IBM Watson позволил учёным больше не отвлекаться на поиск и обработку открытых данных. Они получали ответ практически на любой вопрос мгновенно, на естественном языке и в сколь угодно детализированном виде. Любая новая информация так же автоматически доносилась до них по мере необходимости. Как выразился один из современников этой технологии: “Как будто у меня появился третий глаз и третья рука в сети. Я на секунду отвлекаюсь и где бы я ни находился, беру и достаю из интернета необходимую информацию. Знаете, я делаю это уже рефлекторно. Я по желанию и без запинки могу цитировать Платона, собрать ребёнку самокат, найти маршрут в незнакомом городе, а уж о том, на что я теперь способен на работе, я и вообще молчу!”

Следующим шагом сингуляристов стало свершение коммуникационной революции. Первыми пали языки. Уже к 2015-му перевод голоса на лету был вполне возможен. К 2020-му удалось добиться необходимой бесшовности технологии, теперь два человека могли дружить, общаться и работать, не зная и не замечая национальности друг друга. За языками прогресс подмял средства общения, привычные в то время. Сервисы мгновенных сообщений, сначала набираемых на клавиатуре или наговариваемых, затем просто продумываемых про себя, в конечном счёте были заменены экспертными системами индивидуального общения, когда в любой момент любому из своих контактов вы мысленно могли задать вопрос, а соответствующий, привязанный к нему искусственный интеллект на основании его шаблонов поведения, известной информации и прочих факторов давал мгновенный и обстоятельный ответ. Любое совещание по любому научному вопросу теперь могло включить любое число участников даже тогда, когда сами участники были заняты чем-то ещё.

Финальным аккордом стала революция h+, трансгуманизма и гибридного интеллекта, давшая человеку возможность запоминать, хранить и обрабатывать информацию с применением ресурсов как собственного мозга, так и различных сервисных систем.

— Но, если в постсингулярном обществе за человека всё стали делать машины сервисных систем и подпрограммы, если, как вы сказали, проблемы стали решаться на этапе постановки задачи, какая надобность осталась в существовании людей? Зачем они стали нужны?

— Чтобы быть людьми. Чтобы задавать вопросы. Ведь этого некому больше делать.

— А какова тогда наша цель, Эдвард?

— Локально или глобально, Фрэнк?

— Глобально мне понятно. Служить человечеству и компенсировать центробежные процессы, делать мир лучше. А вот локально, как подпрограмм сознания Петра Семёновича Михалёва, 2019-го года рождения, жителя агломерации Тюмень?

— Вчерашним вечером, отходя ко сну, Пётр Семёнович подумал про себя: “Сингуляризм — смешное слово, кто бы мне объяснил, что оно значит”. Тогда и появились мы.

Источники:

https://trends.rbc.ru/trends/futurology/623d72299a7947459d2f2634&rut=d1eb0acbb9afdc394aad82cdfd45a10cb8ddd71fcf0b373b0308504095084375
https://habr.com/ru/companies/madrobots/articles/371235/&rut=d736d7d12d4bae39fa72e99cbf0d28095db9ab3de2f4ccf2298b679e7bde0e2f
https://blog.fenix.help/zalipatelnaya-nauka/chto-takoe-singulyarnost-vidy-znachenie-v-nauke-kto-s-nej-rabotal&rut=26cbb57bb75a3fff74af4394fc161f765d5d4e95177e4937ebb2064002207dc6
https://habr.com/ru/articles/405009/&rut=fb48c7124b0163c6d294adbea4230cc20ce0a5edcbfe60b3429335fc716ec78d