Софистика

Выводы софистов — не софистика. Эти выводы справедливы об этом мышлении — о рассудке. Если наше мышление лишь рассудочное, то всё, что сказал Горгий — правда: если мышление действительно отделено от предмета, то такое мышление ничего о предмете самом по себе знать не может. Рассудок знает, что он господин вещей, а вот почему он господин, ещё не знает. Он рад этой находке и с радостью забавляется этим.

Софистика — это не аргументация

В статье на примере античных, средневековых и современных представлений сопоставляются аргументация и софистика. Центральный вывод исследования заключается в том, что для современного этапа характерно негативное оценочное понимание софистики, взятое применительно к аргументации. В статье на примере позиций Аристотеля, Платона, античных софистов и средневековых схоластов продемонстрировано, как различные подходы к софистике вырастают из исторических форм ее зарождения и существования в качестве (1) разновидности нелегитимной аргументации, (2) совокупности нелегитимных приемов или (3) схоластической методики постановки и решения задач в учебно-научных целях. Это разграничение проиллюстрировано на примере, основанном на известном средневековом софизме и напоминающем один из античных анекдотов. Предлагаемые разграничения трех выдвигаемых подходов к аргументации на основаны совокупности критериев, таких как семантический, процедурный, прагматический, коммуникативный и речевой, и базируются на логико-когнитивном понимании аргументации.

See full PDF download Download PDF

Ошибка 404: Страница не найдена!

Страница, которую вы хотели открыть, не найдена. Информация об этой ошибке уже передана нашим разработчикам — и они обязательно все исправят.

А пока предлагаем Вам перейти к одному из наших проектов:

• Журнал «Молодой ученый»
• Международные научные конференции
• Тематические журналы
• Спецвыпуски журнала
• Журнал «Юный ученый»
• Сборник «Young Scientist USA»

или воспользоваться поиском по нашему сайту:

Научный журнал “Молодой ученый” в социальных сетях:

• Номера журнала
• Научные конференции
• Тематические журналы
• Как опубликовать статью
• Полезная информация
• Оплата и скидки
• Об издательстве

• Вопрос — ответ
• Редакционный совет
• Отзывы наших авторов
• Реклама на сайте
• Срочная публикация научных статей
• Публикация научных статей студентов
• Как опубликовать научную статью магистранту
• Спецвыпуски

СОФИСТИКА

(от греч. — умение хитроумно вести прения), 1) филос. течение в Др. Греции, созданное софистами. 2) Рассуждение (вывод, доказательство), основанное на преднамеренном нарушении законов и принципов формальной логики, на употреблении ложных доводов и аргументов, выдаваемых за правильные (см. Софизм). Будучи разновидностью метафизич. мышления, С. коренится в абсолютизации относительности познания. Спекулируя на фактах изменчивости, противоречивости и сложности объектов познания, С. отрицает абс. моменты в процессе постижения истины: «Для субъективизма и софистики релятивное только релятивно и исключает абсолютное» (Ленин В. И., ПСС, т. 29, с. 317). В своих построениях С. использует различные логич. ошибки, подмену понятий, неверные формы вывода, а также словесные уловки и ухищрения, многозначность понятий и терминов. Нарушая требования формальной логики, С. ведёт к утрате мышлением конкретности и определённости и к субъективистскому применению «гибкости понятий»: «эта гибкость, применённая субъективно,— эклектике и софистике» (там же, с. 99). Марксизм-ленинизм противопоставляет С. диа-лектич. принципы объективности, всесторонности и конкретности анализа природных и социальных явлений.

Маркс К. и Энгельс Ф., Нем. идеология, Соч., т. 3; Ленин В. И., К вопросу о диалектике, ПСС, т. 29; его ж е, Политич. софизмы, там же, т. 10; ?арамонов Н. 3., Критика догматизма, скептицизма и релятивизма, М., 1973 ; Заботин П. С., Преодоление заблуждения в науч. познании, М., 1979.

Философский энциклопедический словарь. — М.: Советская энциклопедия . Гл. редакция: Л. Ф. Ильичёв, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалёв, В. Г. Панов . 1983 .

СОФИСТИКА

[греч. σοφιστική (τέχνη)] – совокупность многообразных видов аргументации, основанных на субъективистском использовании правил логич. вывода ради сохранения и утверждения наличных положений и теорий, к-рые по тем или иным причинам, независимо от фактич. положения дел, признаются истинами, не подлежащими критике, пересмотру. В отличие от науч. аргументации, направленной к изменению сложившихся положений и теорий при их насыщении новыми элементами знания, С. подчинена принципу сохранения наличных положений и теорий – либо с помощью искусной реинтерпретации нового, позволяющей показать новое как частный случай наличного, либо с помощью очищения наличной системы знаний от всего противоречивого, избыточного, способного поставить под угрозу и изменить сложившуюся логич. форму. В отличие от науч. аргументации, С. вытесняет противоречия и проблемы за рамки наличных систем знания и тем самым препятствует разрешению конфликта между наличным и новым знанием. В то же время она активно формирует проблематику, вскрывая противоречия между наличным и новым, а вместе с тем и тот минимум условий перестройки системы, к-рый достаточен для включения в нее нового. В этом своем качестве С. и науч. аргументация образуют единство противоположностей, обеспечивающих преемств. развитие системы знания. Способствуя выявлению логич. противоречивости системы знания, С. выступает необходимым моментом в движении науч. знания, поскольку софистич. апологетика наличного негативно формирует свою противоположность – науч. критику.

Софистич. аргументация всегда возникает по частному поводу как ответная реакция на очередную угрозу сложившейся системе знания, поэтому фигуры С. – софизмы, как отмечал Гегель, при ближайшем рассмотрении оказываются первичной формой теоретич. освоения противоречий, представая обычно в виде апорий и парадоксов. Поскольку именно эти угрозы замкнутой системе в неявном виде содержат новое, уникальное, каждый софизм уникален, его логич. структура в принципе невыводима из наличного формального аппарата системы, а опровержение очередных софизмов выступает как бесконечный процесс преемств. саморазвития систем знания.

Фигуры С. могут содержаться во всех видах познават. деятельности, когда познание оказывается вынужденным заполнять неизбежные пробелы за счет иррационального, по существу, фантазирования. Этот тип С. – «рабочего» теоретич. приема – связан обычно с тем, что Кант называл превращением логики из канона в органон познания, т.е. в нечто содержательное, само по себе обеспечивающее истинность вывода (см. Соч., т. 3, М., 1964, с. 161). Такая С., особенно широко используемая в массовой коммуникации, легко переходит в догматическую С. – в своеобразный процесс самосознания формы, если система содержат. формализма скована группой «решенных вопросов» и реализована на авторитетных текстах конечной длины, напр. на Свящ. писании. Софистич. аргументация в этих условиях порождает каскадное размножение «решенных вопросов», ведет к перенасыщению системы формой, к догматизации и в конечном счете к общему ее некрозу: система теряет способность к саморазвитию и переходит в семиотич. окаменелость – в катехизисное состояние конечной суммы авторитетных ответов на традиц. вопросы. По сути дела к тому же результату приводят попытки замкнуть систему дополнительным, снимающим выбор постулатом преемственности в духе биологич. наследств. кода или кибернетич. программы. В качестве такого рода попытки можно рассматривать гегелевскую интерпретацию истории. Используя идею тождества и неизменности познающего разума, Гегель интерпретировал иллюзию однозначности историч. ретроспективы с ее уже совершенными выборами как необходимо упорядоченную преемственность моментов развития формализма, в к-ром нет ничего, кроме вложенного туда разумом. Этот постулат по существу запрещал науч. исследование и давал сильнейший апологетический эффект, как только речь шла о современности: любое наличное бытие без труда получало филос. санкцию необходимого продукта всех предшествующих этапов развития, чем отсекалась возможность науч. критики, революц. практики. Этот момент С. в историч. концепции Гегеля точно подметил Маркс (см. К. Маркс и Ф. Энгельс, Соч., 2 изд., т. 1, с. 240).

Оценка С. только по конкретным ее проявлениям и субъективным стремлениям не дает представления о ее роли в истории мысли. А эта роль определяется тем, что по сути дела каждому радикальному сдвигу в способе мысли предшествует бурное развитие С. Софистич. аргументация стояла у колыбели европ. способа мысли, будучи одним из гл. факторов общей переориентации интереса с теогонич. связей порождения, составлявших костяк мифологич. мышления, на форму и логич. связь, к-рые теперь становятся осн. носителями связей целостности. Через критику С. античность вышла в совершенно новую логич. концепцию мира, живую до сих пор. Эта концепция основана на представлении о тождестве мысли и бытия, формы и оформленного, т.е. о синтезе устойчивого, оформляющего, качеств. начала и противостоящего ему подвижного, количеств. начала. Переход этот завершен в Аристотеле и закреплен в христианстве, но его предпосылки и частные результаты возникали много раньше, прежде всего благодаря деятельности софистов. Европ. способ мысли возводился в лесах С.

Новая волна С., связанная с развитием философии и филос. обоснованием опытной науки, поначалу не покидала антично-христ. схемы «творец – творение» и даже подчеркивала ее в деизме как осн. форме софизмов нового времени. Все исходные постулаты христианства оставались здесь неизменными, отвергалось лишь право церкви на авторитетное истолкование слова божьего. Откровению – знанию, переданному человеку богом через пророков, – деизм противопоставлял открытие – знание, полученное человеком в прямом общении с богом через сотворенную им природу. Отсюда делался вывод о беспредельности познания, об отсутствии противоречия между разумом и верой, естеств. разумом человека и словом божьим (см., напр., Т. Гоббс, Избр. произв., т. 2, М., 1964, с. 379–80). Начатые Локком попытки отказаться от теологич. оснований такого софизма породили вопрос о природе тождества мысли и бытия, о способах достижения этого тождества. Отказ от принципа врожденности идей, т.е. от теологич. посылки богоподобия человека, привел к новому софизму – софизму христ.-атеистич. агностицизма (Беркли, Юм). Анализ Канта и Гегеля показал, что этот софизм далеко не прост и, видимо, неразрешим в рамках логич. картины мира.

В науке 20 в. формируются новые системы апорий и парадоксов, к-рые можно назвать совр. научной С. Фигуры нового софизма связаны с попытками точными методами интерпретировать творчество. При этом, с одной стороны, вскрывается неустранимость способности человека мыслить, создавать новые связи идей, упорядочивать, формализовать, что образует исходный момент творчества, а с другой – отсутствие всего этого в обезличенных, непротиворечивых, рассчитанных на репродукцию результатах творчества, что закрывает возможности изучения творчества привычными для науки методами. Невозможность обосновать творчество через его результат, поиски источника нового знания за пределами репродукции, в деятельности, избегающей повторов, где с той или иной силой действует запрет на плагиат, – все это вызывает массу софистических по своему смыслу восстановит. предприятий, составляющих суть т.н. «вторжения точных методов» в гуманитарные дисциплины под флагом усиления «точности» гуманитарных исследований. Эти предприятия порождают парадоксальную ситуацию: чем «точнее» формализм, тем меньше в нем оказывается гуманитарного предмета. Поэтому весьма характерным стало движение по такой схеме: от предельной точности через серию снижающих точность упрощений к отказу от дальнейших попыток точной интерпретации. Однако без этого «нашествия» точных методов в сферу гуманитарного знания не могли быть выявлены парадоксы европ. способа мысли. Выступая по функции и по общему направлению как С., вытесняя на периферию системы мышления тривиальные, по видимости, проблемы как проблемы, неразрешимые по нормам этой системы, совр. форма С. выполняет крайне ценную работу, создавая условия для науч. критики оснований европ. способа мышления. Т.о., бесплодная с т. зр. научного продукта в обычном его понимании, С. в общем движении познания занимает законное место проблемообразующего момента, делает доступным для осознания то, что никогда не было бы замечено как проблема.

Лит.: Маркс К., Тезисы о Фейербахе, Маркс К. и Энгельс Ф., Соч., 2 изд., т. 3; Маркс К., Энгельс Ф., Немецкая идеология, там же; Аристотель, Метафизика, М.–Л., 1934; его же, Категории, М., 1939; Юм Д., Соч., [пер. с англ.], т. 1–2, М., 1965; Платон, Избр. диалоги, [М., 1965]; Hegel G., Über das Wesen der philosophischen Kritik. Sämtliche Werke, Bd 1, Stuttg., 1927; Kuhn Τh. S., The structure of scientific revolutions, [Chi.–а. о., 1962]. См. также лит. при ст. Софисты.

М. Петров. Ростов-на-Дону.

Философская Энциклопедия. В 5-х т. — М.: Советская энциклопедия . Под редакцией Ф. В. Константинова . 1960—1970 .

СОФИСТИКА

СОФИСТИКА (от греч. σοφία — мастерство, знание, мудрость) — философское течение, существовавшее в Древней Греции с сер. 5 до 1-й пол. 4 в. до н. э. и абсолютизировавшее относительность знаний. Так, Протагор, самый знаменитый софист древности, учил, что человек есть мера всех вещей, и следовательно, нет объективной истины. Другой известный софист, Горгий, доказывал, что ничто не существует, а если существует, то непознаваемо, а если и познаваемо, то неизъяснимо. А раз так, то и опровергать, и доказывать можно все, что угодно. Именно на этой философской основе сформировалась методология риторической практики, основанная на сознательном нарушении принципов логики и гносеологии. Ее также стали называть софистикой, а приемы, которые она пропагандировала, — софизмами. Софистикой называют и речь, состоящую из софизмов.

До сер. 5 в. до н. э. в Греции процветало природное красноречие. Историческая заслуга софистов (букв. — мудрецов) состояла в том, что они одними из первых стали разрабатывать логические, лингвистические и психологические приемы убеждения и противостояния убеждающему воздействию. От владения совокупностью этих приемов в условиях афинской демократии зависели честь и имущество, а подчас и сама жизнь обучающегося. Именно поэтому софисты обучали за деньги. Возможность наживы привлекла в нее большое число непрофессионалов, с которыми стали отождествлять всех софистов. Так возникло представление о софисте как алчном и циничном невежде, который “говорит, будто все знает и будто мог бы за недорогую плату в короткий срок и другого этому обучить” (Платон. Софист 234 а). Однако настоящую и бессильную ненависть вызвали не эти невежественные охотники за наживой, а те софисты, которые не уступали философам (бескорыстным любителям мудрости) ни в профессиональности, ни в одаренности и которые блестяще доказывали подчас совершенно очевидные нелепости.

В условиях демократии из всех форм красноречия на первый план выдвинулась полемика, которая пришла на смену полемосу — реальной войне. Для развития этой формы риторической практики из софистики выделились диалектика, обучающая честным методам ведения спора, и эристикаискусство побеждать в споре любой ценой. Породив эти две противоположности, софистика не исчезла. Она стала специализироваться на монологе — основной форме тоталитарного красноречия, и именно благодаря этому выжила в эпоху тоталитарных режимов.

Даже самая удачная софистическая находка, приведшая ее изобретателя к победе, после разоблачения ведет к поражению. Поэтому систему софистических приемов приходилось постоянно обновлять, опровергнутые уловки заменять новыми. Гегель трактовал софистику как первичную форму освое

ния логической проблематики. В частности, многие софизмы (“лжец”, “куча” и др.) на деле оказались парадоксами — важнейшей формой постановки логических и математических проблем.

Софистика — это логика кажимости. Софист использует лишь те нечестные приемы, которые кажутся правомерными честным непрофессионалам, напр., присяжным заседателям в суде. По своему происхождению это “добросовестные” методологические ошибки, которые совершил бы и сам непрофессионал при самостоятельном размышлении над проблемой, но выделенные в чистом виде, поднятые на уровень профессионального искусства. Поэтому борьба с софистикой распадается на два этапа: теоретическое исследование тех законов мышления, которые она нарушает, и пропаганду этих законов.

Софистика не является низшей ступенью нравственной деградации в стремлении достичь цели любой ценой. Еще ниже стоит демагогия, не гнушающаяся преднамеренным извращением фактов, лестью, раздачей невыполнимых обещаний и т. д.

Г.Д.Левин

Новая философская энциклопедия: В 4 тт. М.: Мысль . Под редакцией В. С. Стёпина . 2001 .

Горгий

Он похоронил абсолютную истину. «О том чего нет или о природе» — издевательски названная книга (ведь раньше почти все философы писали книги «О природе»).

Положения Горгия передает Аристотель:

• Ничего нет.
• Если и есть, то не познаваемо.
• Даже, если и познаваемо, то несообщимо другим.

Можно сказать, что небытие есть (Гераклит). Это значит, что есть то, чего нет. Но это противоречие, из которого следует, что нет ничего: ни бытия, ни небытия, а есть только мнение о них.

Но если даже и доказать, что что-то есть независимо от нашего мышления, то оно не познаваемо, потому что из того, каким оно кажется мне, не следует, что таково оно само по себе. Наш рассудок не может нам дать знание о том, что есть сама вещь вне отношения к нему.

И последний гвоздь в гроб истины: слова — это не мысли, а только слова, поэтому с их помощью любые мысли передать невозможно.

Free related PDFs Related papers

download Download PDF View PDF chevron_right
Free PDF

ΣΧΟΛΗ (Schole). ANCIENT PHILOSOPHY AND THE CLASSICAL TRADITION, Vol.8, №2, 2014

This article refers to conception of legitimacy of politic power in medieval Castile and later, in early modern Spanish Empire, reflected in the “Siete Partidas” of Alphonse the Wise, king of Castile and Leon (1252–1284) and in its gloss composed by Gr. Lopez – court lawyer and counsellor of the king Carlos I (the emperor Charles V in the case of Holy Roman Empire). Jurists of the 13th century construing the well-known legal maxim “Rex est imperator in regno suo” (Decretal “Per venerabilem”, 1205, by Pope Innocent III) insisted on the supremacy of royal power not only in relation to imperial but also to papal power. Thereby a king, according to jurists of Alphonse the Wise, was represented as supreme sovereign of his kingdom either in secular and spiritual affairs. In the 16th century the court lawyer of a Spanish emperor, Gregorio Lopez, emphasized the supremacy of imperial power in the secular affairs and papal – in the spiritual. Yet he marked the possibility for the emperor to be deposed by the Roman people, who gave him his power and, by means of the renovated social contract, could recall it.

download Download PDF View PDF chevron_right
Free PDF

http://sententiae.vntu.edu.ua/issue/view/190 Идея национальной философии нередко распространяется на античные доктрины и проблематику. Это некорректно, но возможно в силу существования ряда клише в современном понимании философии, таких как: сведение философии к жизненному опыту и отождествление ее с публицистикой и идеологией. В статье приводится ряд опровергающих эти точки зрения аргументов, с привлечением текстов ранних ионийцев, Аристотеля, Исократа, Горгия. Показано, что философия понималась в античности как практика критической аргументированной дискуссии, которая подразумевала приверженность определенной школьной или проблемной традиции, а также сознательную гражданскую позицию философа. Именно в классической Греции сложилось представление о философии как о той области, которая подразумевает сочетание трех условий: добропорядочность гражданина → убедительность ритора → обладание наилучшим знанием философа (т.е. истиной), которое сопровождало философию на протяжении 25 столетий. На этом основании любая дискуссия о национальной философии (русской, ненецкой, банту и проч.) будет корректной только в том случае, если учтено выполнение указанных условий для любого дискурса если он соответствует обозначенным специфическим дисциплинарным особенностям. The idea of national philosophy is often expanded to ancient doctrines and problems. This is inappropriate but possible due to a number of clichés in contemporary understanding of philosophy, such as the reduction of philosophy to life experience and identification of philosophy with journalism and ideology. The author presents several arguments against these positions basing on various texts of early Ionian thinkers, Aristotle, Isocrates, Gorgias. Philosophy in Ancient Greece was understood as a critical practice of reasonable debates that implied a commitment to specific school or position and conscientious civil position of the philosopher. It was classic Greece where this understanding of philosophy formed as a combination of three conditions: citizen’s virtue → rhetorician’s persuasiveness → philosopher’s best knowledge (i.e., truth), that accompanied philosophy for the last 25 centuries. On that ground any discussion of national philosophy (Russian, Nenets, Bantu etc.) will be correct only if all of these conditions would be realized in any discourse, and this discourse would correspond to specific disciplinary features mentioned above.»»»

download Download PDF View PDF chevron_right
Free PDF

Учебное пособие призвано познакомить читателей с одной из уникальных областей историко-философского знания античности – эпохой софистики и наиболее ярким и сложным ее представителем Горгием Леонтийским. В пособии подробно представлены: обзор явления софистики в целом и основная проблематика учения Горгия, рассмотренная в контексте современных ему философских проблем, а также актуальные интерпретации его учения. В приложении впервые в русскоязычной литературе под одной обложкой собраны сохранившиеся фрагменты сочинений Горгия и их переводы, в том числе ранее не переведенный на русский язык пересказ трактата Горгия «О не-сущем, или о природе» из анонимного (псевдоаристотелевского) сочинения «О Мелиссе, Ксенофане, Горгии» – одного из двух сохранившихся развернутых свидетельств о трактате. Предназначено для студентов, обучающихся по направлению «История философия» и гуманитарного профиля вообще, аспирантов и соискателей социальных и гуманитарных специальностей при изучении курса «История и философия науки», преподавателей, а также для широкого круга читателей, интересующихся философией, риторикой, историей и теорией аргументации.

download Download PDF View PDF chevron_right
Free PDF

ΣΧΟΛΗ. Философское антиковедение и классическая традиция. Т. 6. № 2. С. 365-384., 2012

Using the various sources, including narrative, normative and documental, the author describes in this article the process of genesis of concept of “misdemeanor” (yerro) in the Castilian language. In the reign of Alphonse the Sage (1252 – 1284) this word were used by court lawyers for signifying any crime without making difference. Basing on the information of bilingual texts (Etymologiae of Isidor of Sevilla, Fuero Juzgo etc.) author affirms that primordially the yerro were an ethic concept and only starting from the Alphonse’s reform of language acquired religious and juridical connotations.

download Download PDF View PDF chevron_right
Free PDF

Вестник НГУ. Серия: Философия. Вып. 12. № 3. 2014

В статье дается оценка ряда монистических интерпретаций учений досократиков, подробно рассматриваются материальный и метафизический монизм. Показано, что эти интерпретации основаны на допущении субстанциальности и допущении самопредикации. Оба допущения представляются явным анахронизмом в отношении досократических доктрин, поскольку опираются как на платоновские, так и более поздние образцы рассуждений. Материальный монизм, если и допускает трансформацию первичной субстанции, то подразумевает под ней изменение агрегатных состояний, не затрагивающее свойства или качества самой субстанции, и не влекущее ее субстанциальную трансформацию, тем более гибель (хотя именно этот момент является характерным для доктрин ранних ионийцев), тем самым приписывая раннеионийским доктринам наивный реализм и объяснения из естественных причин. Тем не менее, даже немногие приведенные в статье фрагменты (напр. 53 и 54 Mch Гераклита) показывают, что раннеионийские доктрины этим не ограничивались. Кроме того, допущение субстанциальности корректно только при использовании ограниченного определения субстанции, т. е. если признать за началом не субстанциальность и сохранение качеств, а субстратность и функциональность как способность управлять процессами возникновения и уничтожения сущих вещей. Это дает возможность понимать начало как трансформирующий процесс, тем самым избавляя от ряда противоречивых моментов в обсуждаемых интерпретациях (например, способ обоснования выбора конкретного элемента из числа многих, различение первоэлементов и мировых масс или сил, различение творческого и образующего смыслов в отношении начала и проч.). При этом указание на функциональность начала представляется хорошим решением затруднений только на первый взгляд. Оно оказывается уязвимо, поскольку само базируется на допущении самопредикации, Допущение самопредикаци – начало должно обладать свойствами, которые оно сообщает тому, для чего является причиной – характерно для платоновского проблемного поля и не специфично для досократической парадигмы. Рассмотренные в статье затруднения и их природа в монистических субстанциальных моделях досократиков позволяют сделать вывод, что более логичными и последовательными могут оказаться плюралистические интерпретации, и вероятно, они в состоянии дать досократическим учениям большую объяснительную силу. // The article gives estimation for the some of monistic interpretations of pre-Socratic doctrines. The material and metaphysical monism are discussed in details in it. It is shown that these interpretations are based on the assumption of substantiality and assumption of self-predication. Both assumptions are an obvious anachronism for the pre-Socratic doctrines since they are based on Plato’s as well as on mach later samples of reasoning. Substantiality assumption would be correct in the case of the pre-Socratic doctrines only if we use the limited definition of substance, i. e., that we have not to describe the first principle as something substantial and saving its qualities, but on the contrary the origin should be a substrate and involve a functionality as the ability to manage of the processes of coming to be and passing away. This makes it possible to understand the first principle as process of transformation, thereby we clear the discussed interpretations of the inconsistency (e. g., reasoning for selection of a particular element from amongst the others, the distinction between elements as a first principles and a world-masses or powers, originative and constitutive meanings of the first principle and so on). The declaration of the first principle’s functionality seems to be a good solution for that difficulties, but only at the first glance. It is vulnerable in turn because it based on the assumption of self-predication. Assumption of self-predication — the origin itself should already have that features which it gives to originated things — is the characteristic of Plato’s field of problem and is not specific to the pre-Socratics paradigm. The difficulties discussed in the article and their nature in the pre-Socratic monistic substantial models suggest that the pluralistic interpretation could be the more logical and consistent then monistic ones and could claim on maximal explanatory power.

Источники:

https://www.academia.edu/11806980/%D0%A1%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0_%D1%8D%D1%82%D0%BE_%D0%BD%D0%B5_%D0%B0%D1%80%D0%B3%D1%83%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D1%82%D0%B0%D1%86%D0%B8%D1%8F&rut=069b364261b5fd06134fa46f17acc05c401e389d4e8c47c618b9e684486fc780
https://moluch.ru/archive/346/77857/&rut=93b1ba20e5338721ebc348dacec3044e96519c90849e0c5012f70a80bfb4c670
https://dic.academic.ru/dic.nsf/enc_philosophy/4809/%D0%A1%D0%9E%D0%A4%D0%98%D0%A1%D0%A2%D0%98%D0%9A%D0%90&rut=19160c316d972369e809fd55d61a43e72cbb201a28f30e6deffa9c8f4d40e750
https://philosophiya.ru/Sophists&rut=7b0a2226a8f31453c479939e0883ee8853d12378cb2fefaacabc90b04310b98c
https://www.academia.edu/7670274/_%D0%94%D0%B5%D0%B4%D0%B0%D0%BB%D1%8B_%D1%80%D0%B5%D1%87%D0%B5%D0%B9_%D0%A1%D0%BE%D1%84%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0_%D0%B2_%D1%81%D0%BE%D0%B2%D1%80%D0%B5%D0%BC%D0%B5%D0%BD%D0%BD%D1%8B%D1%85_%D0%B8%D1%81%D1%81%D0%BB%D0%B5%D0%B4%D0%BE%D0%B2%D0%B0%D0%BD%D0%B8%D1%8F%D1%85_Logodaidaloi_The_Sophistic_in_Contemporary_Studies&rut=76f13c4a103fb95496fdd6d81fafab7a786ce06fa65bb64c3b0582e0cc5a4935